Глава сорок пятая

Глава пятьдесят первая

 

 

 

 

Джэн лежала, неподвижно вытянувшись на волосяном матрасе, постеленном на столе в хозяйкиной комнате.

В животе у нее было какоето странное ощущение пустоты – «будто бабочки в животе», так однажды сказал об этом Барт. И правда похоже, будто мириады нежных крылышек бьются там в отчаянии. «Глупо так бояться,– сказала она себе,– ничего в этом нет страшного». Доктор Мёрчисон Лейд подробно объяснил ей, в чем будет заключаться операция, но каждый раз, когда она видела его большие ловкие руки, легко скользившие над разложенными на столе инстру ментами, она с ужасом чувствовала, что ее вотвот стошнит.

С Джэн сдернули простыню, и она знала, что они видят, как дрожит ее тело, сверху обнаженное до пояса и закрытое снизу пижамой. Хозяйка потрепала ее по плечу с без различ ной лаской, с какой гладят приблудную собаку.

Она продолжала болтать с профессиональной легко стью, и ее добродушная болтовня, заполнившая опера ционную, казалась здесь неуместной. Краем глаза Джэн видела, как хозяйка взяла бутылку с йодом и ватный тампон. Она стала смазывать ей кожу, и Джэн ощутила резкий сладковатый за пах йода. Потом она увидела, как хозяйка подняла квад ратную салфетку с отверстием посредине и положила ее на смазанную кожу на уровне груди. Сюда, наверное, они введут иглу.

Доктор Лейд наклонился над столом и своими твердыми пальцами пощупал ей пульс.

–Немножко нервничаем, а?

У него был какойто слишком уж спокойный голос.

–Не надо волноваться, мисс Блейкли. При первой и вто рой процедуре мы сделаем вам местное обезболивание, так что вы ничего и не заметите.

Пот проступил у нее на теле, когда в него вошла игла, потом по телу разлилась немота. Доктор делал укол несколько раз, и с каждым разом она все меньше ощущала его. Доктор весело разговаривал с ней, так, будто ничего и не происхо дило.

«Не впадай в панику,– говорила она себе.– Тысячи людей прошли через это и проходят каждую неделю. Ничего страш ного. Это поможет тебе поправиться. И скоро уже конец».

Но нервы ее не подчинялись больше рассудку. Все тело ее содрогалось. Она чувствовала, что рука доктора сво бодно лежит у нее на боку. Но голос его доносился откуда-то изда лека:

–А теперь не пугайтесь, мисс Блейкли. Это понятно, что вы в первый раз немного нервничаете, но здесь, право же, нет ничего страшного. Вы не почувствуете никакой боли, только небольшое давление, вот и все. А когда мы пройдем плевру и вы услышите хлопок, не беспокойтесь – это означает: все идет как полагается. Готовы?

Хозяйка сжала руку на ее пульсе. Туповатый укол иглы пронзительно отозвался у Джэн в боку. Потом она почувст вовала давление. У нее было ужасное ощущение, ей каза лось, будто ее грудная клетка вот-вот обрушится под давле нием. Линда рассказывала ей, что кому-то во время пневмо торакса проткнули легкое, и сейчас этот рассказ вдруг всплыл в ее памяти. А вдруг они сделают слишком резкое движение, игла пройдет слишком далеко и прорвет нежную ткань? А вдруг? Внезапно послышался хлопок. Слабость волной разли лась по телу. Она погружалась в темноту. Тело ее будто повисло гдето в пространстве. Боли не было – ничего, кроме тяжести давления. Как будто накачивали автомобильную ши ну. И ей представилось вдруг ее собственное тело, в которое, заполняя все, врывается воздух. Не то чтобы она действи тельно чувствовала, как врывается воздух. Она ощущала лишь ровное сильное давление. И боль порождал, скорее всего, ее собственный панический страх.

Ей показалось, что прошло много времени, прежде чем она почувствовала, как снова возвращается в комнату, прежде чем увидела, что сверху, удовлетворенно и деловито улы баясь, на нее смотрит доктор. Он потрепал ее по руке.

–Ну, не так уж это страшно, правда?– спросил он с улыб кой.

И ей пришлось сделать усилие, чтобы вернуться к дейст вительности и ответить ему, что нет, не так уж.

–Это всегда так,– сказала ей Линда, глядя на ее бледное лицо.

Джэн только что принесли обратно в палату, и сейчас она прихлебывала из чашки чай.

–Это всегда так: «Ну, не так уж это страшно, правда?» – она передразнивала доктора Мёрчисона Лейда.– Всем бы этим мерзавцам врачам хоть раз в нашей шкуре побывать. Тогда они б не мололи столько ерунды и не были к тому же так чертовски, так невыразимо довольны собой.

 

II

 

Когда Дорин и Барт пришли к ней в тот вечер, они засыпали ее вопросами об операции:

–Ну как пневмоторакс? Страшно, да?

–Больно было?

–Да нет, только если быстро повернешься, то такое впечатление, будто воздух выходит, а потом он снова внутрь врывается.

–Но не больно?

–Нет, не больно.

Она видела, с каким облегчением они переглянулись, как просияли их глаза.

Потом время свидания подошло к концу, и оба они ушли, нежно поцеловав ее на прощанье и взглянув на нее с лю бовью в последний раз.

«Ничего, я пробуду здесь, в больнице, всего месяц, чтоб „дырку затянуло“, а потом, потом – на шесть месяцев в санаторий. Придется выкинуть шесть месяцев из жизни на то, чтобы поправиться. Но ведь это только кусочек жизни. И когда я выйду отсюда, я об этом больше никогда и не вспомню. И когда я в санаторий попаду, то я тоже ни за что не примирюсь с этой жизнью».

Взгляд ее упал на Линду, и Джэн вспомнила, что та болеет уже пять лет, потом она взглянула на Бетти – Бетти три года из своих двадцати одного провела вот так. Мысль об этом привела ее в ужас. Слушая их рассказы о себе, она думала, сколько еще таких, как они, трое, живут себе и живут гдето в счастливом неведении, берут от жизни все, что выпадает на их долю, и вдруг наступает момент, когда они узнают о болезни и от этой страшной вести весь мир вдруг рушится, и болезнь выкидывает их из жизни.